И в гостиной при свечах
Он танцевал как бог,
Но зато менялся на глазах,
Только вспомнит шум дорог.

     - Итак, дорогие мои и близкие, до полуночи вам предоставлена уникальная возможность побывать одновременно в трех странах мира и на одной большой вечеринке! «Почему до полуночи?» - спросите вы, ну так я отвечу: исключительно потому, что проекционные чары рассеются именно в полночь, поэтому попрошу не напиваться и не засыпать под столами, а то не успеете посмотреть вниз с высоты птичьего полета и безо всякого ветра. Да-да, я сейчас серьезен, как никогда! Оркестр, туш!
     Ребята заиграли туш в своеобразной роковой аранжировке; гости потянулись к Кате и Ягуну с коробками подарков, букетами розовых роз и открытками. Катюша, в розовом – по традиции – свадебном платье, со счастливой улыбкой принимала подарки и подыскивала, куда можно пристроить букеты, чтобы было красиво и не мешалось, а Ягун сопровождал все забавными комментариями. Гуня смущенно вручил Ягуну цветы, а Кате большушую коробку, обмотанную серебристой лентой, и направился к столу.
     - Бестолочь ты, Гломов, - шикнула Гробыня, - на рожна Катьке «Хрюк-меган»? И что Ягун, по-твоему, будет делать с десятью розами?
     Гуня подумал немного, подошел к Кате, отобрал у нее коробку, хап-цапнул у Ягуна букет и вручил ей, а коробку с пылесосом потащил Ягуну. Дойдя-таки до стола, он плеснул себе пива и хлебнул немного. Поморщился, выплеснул, налил сок, попробовал, снова поморщился.
     - Ты что делаешь, чудовище! Не позорь меня, блин, ведешь себя как дитя, - Гробыня кивнула на детей, уже вовсю кидавшихся яблоками и апельсинами.
     Ритка подошла поближе, попробовала сок из бокала Гуни и непонимающе посмотрела на Гломова.
     - Что, горько? – Гуня слегка подмигнул.
     - Угу, - кивнула Рита. – Горько.
     - Да и салаты горькие, - подхватила Пипа.
     Через минуту уже вся компания весело кричала «Горько!», а «молодожены», на потеху всем, целовались.
     Ближе к восьми вечера, когда начало потихоньку смеркаться, угощение было съедено, торт разрезан и залит золотистым шампанским – на счастье, – Ягун шепнул своей бабусе «пора». Ягге кивнула в ответ и трижды хлопнула в ладоши. В тот же миг площадка медленно поплыла по воздуху, а стулья стряхнули гостей, превратились в оловянных солдатиков различных стран и эпох в пол человеческого роста, разбрелись по краям площадки и замерли по стойке «смирно» на равном друг от друга расстоянии.
     - А теперь имею честь объявить круиз Москва-Париж-Торонто начатым, - затараторил в свой рупор Ягун. – Будьте внимательны – охрана, - они кивнул на оловянных солдатиков, - будет ловить всех, кто попытается сойти с нашего летучего ресторана раньше времени. Впрочем, надеюсь, всем понравится! И не надейтесь посидеть в уголке – дискотека тоже входит в обязательную программу! – И он, подавая пример прочим, галантно склонился перед своей женой, приглашая на первый танец.
     Радостные и восторженные крики детей и взрослых разнеслись далеко-далеко над Лысой Горой. А проекционные чары Бабушки Ягге, тем временем, работали вовсю – у подножия каждой из телевышек разгорались вечерние огни тех городов, в которых стояли оригиналы, и чем ближе площадка подлетала к одной из башен, тем отчетливее был виден именно тот город внизу.
     Ровно в полночь площадка приземлилась между плавно угасающих телевышек и растворилась. Уставшие, но очень довольные гости и хозяева двинулись в сторону жилых кварталов: Гломовы любезно согласились разместить у себя на ночь Бульоновых и Шито-Крыто, а Валялкины и Ягге остались у молодоженов.

     - Мам, пап, вставайте! Пойдемте рассвет смотреть, он такой красивый!
     Люся стояла на подоконнике и смотрела на нежно-розовое небо на горизонте.
     - Дай одежду, малыш, - глухо, сквозь одеяло попросил Ванька.
     Девочка запрыгнула на кровать к родителям с ворохом одежды. Ванька завозился под одеялом, одеваясь.
     - Тань, - он слегка потряс жену за плечо, - Тань, вставай, соня. Пойдем с Люсей погуляем. Тань!
     - Папа… - Люся еле двигала побелевшими губами, - папа… мама не дышит! – и Люся громко заплакала.
     На шум прибежали все – и Ягун в одних трусах, и Катя, завернувшаяся в одеяло, и Ягге в длинной сорочке, на ходу накидывая пеструю шаль на плечи.
     Катерина, вмиг догадавшись, что дело – дрянь, еле оторвала рыдающую девочку от неподвижной Таньки и утащила в свою спальню, Ягун усадил друга на пол в другом конце комнаты, сел рядом и крепко сжал его запястье, а Ягге склонилась над Танькой. Старая богиня долго сидела неподвижно, закрыв глаза, и только подрагивающие руки выдавали, что она работает с сильными магическими потоками.
     - Ничего не понимаю, - произнесла растерянная Ягге через несколько минут, - вчера все ведь было нормально. Ела, что все, пила, что все, была у всех на виду, никого посторонних не было… похоже, как кто-то из нее всю жизнь выпил за ночь.
     - Да как такое возможно, Ягге? Что ты говоришь!
     Ванька рванулся, но Ягун держал крепко:
     - Да тише ты. Бабуся знает, что говорит – не первый век на земле живет.
     - Да уж не знаю, как возможно. Тебе видней. А ну-ка, скажи: гостей у вас последние дни не было странных? Подарков никто не дарил никаких? Куда ходили, с кем встерчались?
     - Да не было ничего, вот разве что Ягуша месяц назад навещал, да и только. И вот два дня назад в поезд сели, и все. В поезде СВ взяли, чтобы одним ехать, без соседей. Даже проводника не беспокоили – только белье взяли.
     - И все? Думай, Ваняша, думай. Может, лешака какого хоронили? Или кикимору? Или кладбище домовых потревожили на Белом болоте?
     - Нет… да нет же! Хотя… мы на Лысую с Быльцова Погоста зашли, Танька там в могилу наступила, оцарапалась. Люська ей еще царапины исцелила.
     - Что?! – Ягге аж вскочила, - Ах ты, бестолочь! Пустоголовый! О чем ты думал?! Почему сразу не сказал? В какую могилу? Как вас вообще на Быльцовщину занесло, неужели других мест для прохода не найти? Ищи теперь ту могилу и то, что в ней лежало!
     - Да найду я ту могилу. Это поможет? Ягге, поможет?
     - Ох, мамочка моя бабуся! Там же мертвяки могилами меняются, как модницы топиками. Могилу найдем, а мертвяка… эх! – Ягун махнул рукой, выходя из комнаты. – Собирайся, Иван-дурак. Пойдем туда, не знаю, куда, искать то, не знаю, что.

Ангел, не ожидала тебя)) приятный сюрприз в виде твоего коммента)
а вот на вопрос пока не могу ответить. Я же не знаю, в каком настроении буду концовку писать)))

Все, что имел - тут же тратил
И, за порог сделав шаг,
Мой друг давал команду братьям,
Вверх поднимая кулак.

     - Стой здесь, никуда не отходи, ни с кем не заговаривай первым, на вопросы отвечай максимально кратко. Ясно?
     - Угу, - коротко ответил Ванька, и Ягун исчез за дверью с ручкой-змеей и лиловой пленкой-защитой.
     Четверть часа спустя он появился в компании двух угрюмых мужчин средних лет и одной древней старухи.
     - Вот этот лопухоид?..
     - Человек, - отрубил Ягун неоконченный вопрос. – Вань, это маги-вуду, - он кивнул на мужчин, - и некроведьма. Имен, ясное дело, нам знать не нужно.
     Некроведьма посмотрела в глаза Ваньке долгим, затягивающим взглядом, усмехнулась и заковыляла вдоль по переулочку без названия. Маги-вуду пошли следом за ней; Ягун и Ванька поплелись в самом хвосте. Перед старым кладбищем старуха что-то шепнула на странном языке и направила две голубых искры к воротам; они запрыгали между покосившихся створок, сплетая сложную паутину из едва заметных голубоватых нитей.  Кладбище за ней приобретало совершенно иной вид: если смотреть сквозь паутину, оно было похоже на огромный парк с почти прямой широкой центральной аллеей, вымощенной серым камнем. Но стоило отойти на шаг в сторону и посмотреть через нетронутую магией ограду, и становилось ясно, что оно не изменилось: как было старое, неухоженное кладбище с множеством захоронений, покосившимися или вовсе развалившимися от времени надгробными камнями, высохшими кустами сирени, с заросшей паутиной и сорняками по пояс территорией, на которой, впрочем, не найти и пяти метров без могилы.
     - Вы двое, - она кивнула Ягуну и Ване, - ждите здесь и смотрите через ворота на центральную аллею. Если к нам кто-то присоединится, и мы все пойдем вглубь парка – разворачивайтесь и идите домой.
     Минут десять ничего не происходило – парни видели только постепенно удалявшихся в парк темных колдунов. Затем колдуны остановились, к ним подошла компания из четверых человек – на таком расстоянии не было видно, мужчин или женщин, - и они, видимо, стали о чем-то разговаривать. Разговор длился долго, и Ванька не выдержал, сделал шаг к воротам.
     - Больной человек, - пробормотал Ягун, едва успев отшвырнуть друга от ворот.
     От резкого толчка парни повалились на землю и немного откатились. То, что они увидели сквозь ржавую ограду, их очень удивило: маги находились не так далеко, как казалось через центральные ворота, и у них с четырьмя коренными жителями Быльцова Погоста шел далеко не дружеский разговор. Маги-вуду удерживали двойное кольцо защиты – вокруг самих магов, чтобы мертвые не причинили им вреда, и по внешнему радиусу, вокруг мертвецов, чтобы те не могли уйти, а некроведьма допрашивала одного из них – почти бесплотное белесое нечто.
     - Мавка, - почти сплюнул Ванька.
     Мавка – явление не такое уж и частое, но крайне неприятное и даже опасное. Если позволить ей подойти, прикоснуться – она энергетически присасывается к тебе, как пиявка, и начинает тянуть из тебя жизнь. Чем древнее эта гадость, тем больше жизни она из тебя выпьет. Ей же это практически ничего не дает – всего на несколько минут в день она может принимать облик своего последнего донора. Зачастую этого не хватает, чтобы отойти от кладбища и побыть среди людей. Сильные маги, близкие по силам к стражам, и сами стражи подчиняют и используют мавок, чтобы те под видом простого человека прикасались к их врагам и тянули из них силы, ослабляя и дезориентируя перед схваткой.
     - Возвращаются, - Ягун смотрел через зачарованные ворота в несуществующий парк.
     - Да где же, вон на месте стоят, - Ванька все еще смотрел через ограду.
     - Ну, значит, скоро покончат с этими. Чары-то, видать, не самые простые.
     - Кажется, я догадываюсь, что случилось с Таней. Как думаешь, твоя бабуся ее вытащит?
     Ягун вместо ответа рассеянно кивнул пару раз, так и не повернув головы к другу.
     Ванька присел прямо на траву и бездумно стал смотреть, как трое магов медленно бредут по аллее к выходу. Прошла, казалось, вечность, прежде чем темные маги вышли с территории кладбища. Некроведьма смахнула волшебную паутину с ворот, затем протянула Ягуну небольшую серебряную шкатулку, еще раз неприязненно взглянула на Ваньку и пошла прочь. Маги-вуду так же молча пошли следом.

      Ягге сидела на том же месте, где и с утра; в изголовье дивана, на котором лежала Танька, сидела Люся и держала побелевшие ладошки у маминых висков. Заплаканная и тихая Катя бестолково ходила из гостиной, где девочка упрямо пыталась исцелить мертвую, в кухню, где Гробыня склонилась над склянкой с перламутровой жидкостью, а Рита помешивала в котелке что-то пряно пахнущее травами. Гуня и Гена сидели в прихожей прямо на калошнице, видимо, в ожидании, когда понадобится сходить по очередному поручению зельеварок.
     - Держи, бабуся.
     Ягге взяла у внука шкатулку и внимательно ее осмотрела, однако открывать не стала.
     - Сколько же ты заплатил… - она покачала головой.
     - Да сущую ерунду – всего-то два года жизни.
     - Всего-то?!! Яг, почему ты? Почему не сказал мне? Я должен был заплатить, я, понимаешь? Это моя жизнь, моя любовь, почему ты? – Ваня вцепился в плечи Ягуна и тряхнул его.
     - Именно поэтому, - Ягун попытался разжать пальцы Ваньки, - Именно поэтому. Мамочка моя бабуся, да отцепись же ты! Ты ничего не можешь за нее отдать, потому что ты не себе принадлежишь, а ей. За других – пожалуйста, а за нее – ничего. Отцепись, говорю. Присядь.
     - Дочкой займись, - подала голос Ягге, - она уже на грани полного истощения. Мы с ней ничего сделать не смогли: все зелья как не в нее льются, а ей бы поспать надо, Ваняша.
     Ванька присел на краешек кресла и обхватил голову руками. Несколько глубоких вдохов и выдохов ему понадобились, чтобы взять себя в руки.
     - Яг, спасибо тебе. Извини за истерику.
     Ванька подошел к Люсе и взял ее на руки. Девочка попыталась вырваться и в тот же момент потеряла сознание. Катя принесла Ване склянку с перламутровым зельем:
     - Это укрепляющее. Выпей половину, вторую отдай малышке, когда придет в себя.
     Ванька молча кивнул и понес девочку в спальню Ягуна и Кати.
     - Вань, ты слышишь меня? Возьми зелье.
     - Кать… - Ванька устало вздохнул и посмотрел на подругу, - Кать, на нас с Люсей зелья не действуют. Отдай тем, кому они впрок пойдут. Ты лучше в нее пундусом запусти, намного эффективнее будет.
     Катя улыбнулась, потом хихикнула. Через пару секунд Ванька вздрогнул от ее неуместно громкого хохота и от последующего звука пощечины. Катя вскрикнула, всхлипнула разок и успокоилась.
     - Пундус-храпундус. Пойдем к Ягге.
     Рита и Ягге обтирали Таню тем травяным зельем, которое уже успело свариться, Ягун внимательно следил за их действиями. Закончив, Ягге повернулась к Кате:
      - Иди, помоги Гробыне стол накрыть. Ваняше с Ягушей сейчас надо подкрепиться – и в путь. А вы садитесь и слушайте, - она кивнула Ваньке и внуку. – Оцарапала нашу Танюшу мавка. Древняя, сильная, судя по скорости, с которой из Тани жизнь ушла, и по рунам, которыми покрыта камера для мавки, и просто так я с ней не справлюсь, хоть я и не последний человек на земле. Мне нужно, чтобы Танька сама начала жизнь оттягивать, но для этого мне понадобятся не простые зелья, а на живой воде и на мертвой. Знаю, что посылать вас за ними – безумие, но другого способа я не знаю. И, сдается мне, не только я его не знаю.
     Мертвую воду вы найдете легко: под московским Кремлем течет река, к ней спуститесь, вниз по течению пройдете, как Ягушино кольцо заискрит багровым – значит, рядом проход. Сквозь него в царство мертвых спуститесь, зайти вам не помешают. Теней не бойтесь, им не до вас будет. Мимо Стикса не пройдете – узнаете. Вверх по течению будет ключ ледяной – в нем и есть мертвая вода. Выходить будете тем же путем, но предупреждаю сразу: легко не будет – Тартар просто так вас не выпустит. А ес… - Ягге передернулась и продолжила, - когда вернетесь, расскажу вам, где живую воду взять.
     - Возвращение беру на себя, - Гломов стоял в дверном проеме и сосредоточенно жевал бутерброд.