Автор: я
Жанр: ПОВ, мозговынос, разговоры
Персонажи: Глеб, я.
Рейтинг: R
Статус: закончен
Размер: мини
Предупреждения: мат
От меня: Это не фанф. Это просто шизоидно оформленные домыслы. Вам – поржать, мне – разобраться с одним чертовым артефачиной.

Миф о Тантале: http://www.planetaskazok.ru/greekmyph/tantalgreekmyph

Я разбавляю подстывший кофе кипятком и закуриваю.
Ну привет, Глеб. Начнем, наверное, с разбора личности Тантала. Кто он вообще такой, этот мифический персонаж? Мое резюме: полубог, зарвавшийся царек, сыноубийца. Глуп:
«Я не нуждаюсь в твоих милостях, и без того я богат и счастлив. И жребий, который выпал на мою долю, прекраснее жребия бессмертных богов».
Не смог понять, что его жребий – лишь воля его отца. Самонадеян:
«Тантал совсем перестал считаться с богами, обманывал их и даже оскорблял. […]
– Напрасно ты грозишь мне гневом Зевса. Не видел я золотой собаки, нет ее у меня. Клянусь тебе своей жизнью и жизнью всех моих близких, я говорю правду.
Ужаснулся Зевс такому кощунству, но и на этот раз простил своего дерзкого сына: он все еще надеялся, что Тантал исправится».
Ну и апогей, просто занавес:
«И вот однажды пригласил Тантал бессмертных богов к себе в гости и устроил для них великолепный пир. А перед этим он убил своего сына Пелопса, приготовил из его тела угощение и подал его гостям на золотом блюде».
Это я даже не знаю, как называть. Нет, это не безумие. Это… вседозволенность, пожалуй. Беспощадная. Абсолютная.
Оказался в довольно неприятном посмертии: вечная жажда, вечный голод и вечный страх. И вечное напоминание, что и вода, и еда – вот они, есть, но больше не про твою честь.
Глеб добавляет:
– Полностью долбанутый тип. Абсолютно без головы и ощущения реальности. И дело даже не в природной глупости (я не про IQ его сейчас, с этим-то у него, как раз, проблем нет). Просто… Тартар меняет.

Слушай, а каким образом Тантал стал некромагом? Да боги с ним, со способом. Важно, почему именно этот персонаж был выбран на роль кадавра-функции. Дерзость, гордыня, глупость, самонадеянность и вседозволенность: то, чем ты сам наделен от природы сполна. И даже не думал, что это все – плохо, что с этим вот – надо бороться. Взрослеть, например. Ошибки учитывать. Ну, такое, короче. Поэтому и получил в-на свою голову сильнейшего подселенца, полностью отражавшего собственную суть. Поэтому-то и Зеркало «позвало» тебя, ты где-то в каноне говоришь такую фразу Таньке, мол, а что если я не украл этот артефакт, а просто взял то, что принадлежит мне по праву? Тантал (опустим тот момент, каким его показывает нам Емец, в моей голове это не укладывается) нашел свою «уменьшенную копию», с которой вполне можно работать и шлифовать «под себя». Ведь так?
– Завязывай мне морали читать, в каноне уже наелся. И пусть оно уложится в твоей голове, женщина. Пусть уложится: он – не я. Я – не его «уменьшенная копия». Может быть, через овердохрена тысячелетий, я стану таким же вырожденцем, но пока что – я человек. А он – уже давно нет. Никаких «шлифовать» там и в помине не было, он просто ломал меня. Я… выстоял.
Глеб, я, конечно, понимаю: тебе, наверное, неприятны такие мои мысли на твой счет, но ничего ты с этим поделать не можешь. Я считаю это жестокой, но правдой.
– А я считаю, что правда – в милых танеглебах, где я зайка, душка и… как ты это называешь? Старосья.
Глеб ехидничает, однако я подмечаю, что слово «победил» он так и не сказал. Выстоял – вот это да, это правда. Может, взрослеет потихоньку?
Я бы предпочла видеть Тантала-человека, а не умалишенного духа. Впрочем, таким я его и вижу: маниакальный, одержимый собственным могуществом, жаждущий власти над силами (не миром, почему-то, а именно силами – постоянно произносимые им имена демонов, пока он был в кувшине в темнице для Чумы, меня на эти мысли наталкивают), чудовищно жестокий ради своей силы человек.
Глеб кривится от моей логики, но молчит.
Думаю, ты знаешь Волдеморта. Про того Ро говорит, что, создавая крестражи, он откалывал от себя частичку души, терял свою целостность, и, посему, возрождаясь из крестража, возрождался лишь неполноценной, однобокой своей частью, вложенной в конкретный крестраж. Тантал же, в отличие от Волдеморта, едва ли создавал крестражи и дробил душу на осколки. И возродился он… даже не возродился, а просто заполучил новое тело и второе (пока доминантное) сознание бонусом. Так что, не был он ни безумцем, ни кусочком абсолютного зла. В нем было все – и память, и тьма, и свет, и сознание, и желания… Просто кое-что в нем сильно зашкалило.
– Женщина… Драко, блядь. Услышь ты меня уже, поверь: нет в нем ничего человеческого. Ты хуже маечника с Сарданапалом пополам. Ни памяти там, ни желаний, ни, тем более, света. Абсолютный, конченный псих.
Бедный мальчик, ты просто еще не знаешь, какими бывают люди в нашем, не книжном мирке. Абсолютными, конченными, блядь, и слов-то на них не найдешь, какими уродами. И при этом условно психически здоровы и полностью под законом. А то и над. Вот примерно как Тантал. Догадываюсь, он делал тебе больно. Сильно больно. Такие травмы долго не заживают, если вообще заживают. Так что давай проехали, это была плохая идея, говорить о самом Тантале. Давай лучше про его Зеркало поговорим.

Факты о Зеркале из канона убегают, их там вообще не так много. Жидкое Зеркало Тантала; страшный сильный темный артефакт; отражает и позволяет достать из него все темные артефакты, которые угрожают самому Танталу; дарует особый вид оборотничества, связывая двух людей одной цепью и позволяя (обоим, блин?) принимать облик второго в лунном свете. Глеб кивает:
– Да, обоим. Точнее, троим. Просто кое-кто этого не знает и знать не должен.
Надеюсь, что «кое-кто» – это ты не обо мне. Потому что самое ценное для меня в этом «разговоре» – как раз твоя связь с Ванькой. Помню, Ванька в «БС» говорит, что отлично закрывается от этой связи, просто даже не чувствует ее. Хотя до этого все было плохо-плохо.
Изначально: уколется один – кровь у обоих. Целует один – второй чувствует поцелуй. Черт возьми, с этим очень сложно. Очень и очень. Потому что игнорировать эпизоды, это доказывающие – не хочется, уж очень они интересны, а опровергающие – не можется, потому что тогда всю «БС» переписывать придется. Эта чертова связь Зеркала рвет-рвет-рвет все мои шаблоны.
– Я не против переписать «БС», не поверишь. Только не твоими руками, а то ты меня еще в «ПН» угробишь. Но… не надо ничего игнорировать, не рви мозг. Все просто: каждый из участников может как блокировать для себя эту связь, так и наоборот, настроиться на нее.
Это тебе просто, ты же некромаг, а не я.
Но тогда – да, встают на места и подтверждающие эпизоды, в которых Ванька корчится от боли, пока ты глумливо тычешь в себя иголками – просто он еще не разобрался с этой чертовой магией Зеркала, и опровергающие – когда Ванька и не чувствует твоих мыслей, и даже не хромает, когда ты протыкаешь себя совсем уже не безобидной иголкой, а старой костяной косой Мамзелькиной и валяешься черт-те в каком медвежьем углу с гангреной. Разобрался Ванька с блоками.
Но кое-что нельзя блокировать, как я понимаю. Нельзя, например, блокировать смерть. Умрут оба и в один миг. Вот скажи, о чем ты думал, предлагая ту дурацкую «опосредованную дуэль» в упырьем логове?
Глеб молчит и одаривает меня злобным взглядом. Видимо, сам давно понял, что лоханулся, просто вслух признать не может. Медленно, с видимым усилием, кивает.
И, так как Сарданапал активно продвигал идею «сообщающихся сосудов», пожалуй, нельзя блокировать миграцию света/мрака и самой магии между… телами, да? То есть, как ты, будучи в Тартаре, «хлебнул пару глотков света» от Ваньки, так и Ванька мог бы нахлебаться всякого такого от тебя. Причем, когда я пытаюсь мало-мальски анализировать Ваньку, отбрасывая свою предвзятую симпатию к нему, то получается у меня, в общем-то, не очень привлекательная картинка. Во многом вы очень похожи безо всякого Зеркала. Во многом внутреннем и глобальном, я имею в виду.
– Ты совсем «того», да? В каком месте мы похожи? И ничего я от него не хлебнул.
Ладно, ладно, спорить с тобой прямо сейчас мне невыгодно – ты мальчик обидчивый, так что проехали. Да вот, ты и Тартар, и, почему-то, при всем этом, живой и здоровый Ванька. Как так вышло, что ты умер, а Ванька – нет?
– Да ни хрена я не умер в тот момент, просто попался в ловушку. Назови это экскурсией, ты ведь уже так делала. С целью манипуляции. Потому что, если бы умер – никакой Лигул, даже по приказу с самого верха, низа или на что там твоей фантазии хватит, меня бы не выпустил. И Ваньку бы вдобавок заполучил.
А напоследок Лигул урвал с тебя подпись в сделке на Танькин эйдос и поставил свое клеймо, Каинову печать. Сарданапал продолжал педалировать на эффекте «сообщающихся сосудов» и продавливать версию, что тебя вытащил Ванька.
Глеб фыркнул совсем уж неуважительно.
– Ты и сама до конца в эту чушь не веришь. И хочешь – маечник же такой крутой! – а не веришь. В чем Сарданапал был прав – так это в том, что меня бы так и так выпустили. Только с причинами он ошибся: маечник тут ни при чем. Знаешь, это же мрак. Тартарианцы. Меня просто жестко завербовали.
Ладно, сделаю вид, что я тактичная и не заметила, как тебя передернуло от «завербовали» и как ты запнулся на слове «жест(о)ко». Давай дальше про Зеркало. Итак, ты в Тартаре, но живой, Ванька на поверхности, и у него вообще проблем нет. Многоглазку ищет. И ничего не чувствует.
– Я там, в Тартаре, тоже ничего не чувствовал. Сказал же: ни хуя не «хлебнул» я от маечника. Пытался хоть как-то, но не вышло. Потому что хотел я, дико хотел этой пары глотков света, но мне выдавали только тьму в чистом виде. Иногда я верил, что и в самом деле сдох. Связь там была заглушена полностью. Я думал, что она прервалась. Наверное, ее и можно прервать только так – умерев.
Серьезно, парень? Ты, блядь, серьезно? Что значит «наверное»? Кто некромаг? У кого в голове Тантал? Давай думать вместе. Расскажи, о чем вы говорили с Сарданапалом?
Теперь уже прорывает его:
– Серьезно, женщина? Говорили? Ты в это веришь? Или глумишься? Говорил только он. Прочитал мне долгую лекцию про свет и мрак (на заглавные поправь: «Свет» и «Мрак»). Даже если я ее вспомню, ничего полезного для тебя там не было. Давай про Зеркало, а? Хочешь, я расскажу тебе, как оно выглядит?
Конечно хочу! Еще спрашиваешь. Рассказывай.
– Артефакт-метаморф.
Это как? Ты мог бы выражаться немного яснее для обычного реальского лопухоида?
– Мог бы – выражался. Метаморф – это значит, как надо, так и выглядит. С поправкой на возможности мага – надо магу или же Зеркалу. Если бы ты была магом, то увидела бы какое-нибудь трюмо, я уверен. Красивое, антикварное, с пьедесталом из черного дерева.
Ну и почему же?
– Потому что девчонки любят красивые вещи. Ты бы стала вертеться перед зеркалом… ну и довертелась бы, попала под власть. Может, суженого там увидела. Или еще что. Тантал нашел бы на расслабленную дурочку приманку и затащил в зазеркалье. А у меня был удобный и функциональный котел.
Тонко, конечно. И я – ненавязчиво так – дурочка, и ты – всесильный властелин. Засчитано. Так, с девчонками понятно. А с парнями что?
– Все то же самое.
То есть, ты утверждаешь, что в МагХране за семью печатями стояла голая Гроттер?
Глеб усмехается, но как-то невесело. Медлит с ответом.
– Знаешь, это было бы здорово. Вот где тонко-то было.
А вот с этого момента поподробней, пожалуйста.
Глеб раздраженно выдыхает сквозь зубы.
– Куда уж подробней. Я не подчинил Зеркало. Я не подчинил Тантала. Довольна?
Так, все, стоп. Давай вот без этого вот, ладно? Ты справился, ты подчинил, ты победил. В конце концов, артефакты ты какие-то оттуда доставал (какие, кстати?), связь с Ванькой установил, в зазеркалье не провалился.
– Ну артефакты… золотой отблеск Мулунгу, например. – Глеб ловит мой недоуменный взгляд и поясняет: – Это та вещица, которую ты называешь «жутковатый африканский божок». Абсолютно бестолковая хрень оказалась, хотя Танино «почти люблю» я на ней поимел. И потом, чуть позже – кость из левого крыла Танатоса.
А это что за х…
– Не хуйня, вот ни разу. Служила древком для старой косы Мамзелькиной. А я из нее трость себе сделал. – Он вздыхает с легким сожалением. – Офигенная была трость. А в зазеркалье я ушел-таки. Ненадолго, но того требовал ритуал по установлению связи.
Глеб замолкает и смотрит, как я прикуриваю очередную сигарету. Кидает взгляд на пепельницу, в которой еще дымится плохо затушенный предыдущий окурок. Цинично встряхивает пачку, в которой осталось меньше половины, а ведь была полная перед его приходом!
Что за ритуал, рассказывай. И вообще, почему из тебя клещами все вытягивать надо?
– Ну не надо так. Рассказываю же. – Кажется, он немного обижен. Или расстроен. – Ты уверена, что хочешь знать всякие неприятные даже для некромага подробности? – Я немного неуверенно киваю. – Давай ты что-нибудь сама придумаешь. С кровью, муками, сдавленными стонами, слэшем в подробностях и прочей вашей фанатской мутью, как тебе идея? Можешь даже задать Танталу облик своего любимого маечника и подложить меня снизу. – Глеб иронизирует, но мне почему-то кажется, что как-то так оно и было. – В зазеркалье я с Танталом встретился впервые. И вышел оттуда уже с ним. Даже нет, я вышел им. И это он – запомни: он – а не я, доставал артефакты из Зеркала. Это его оно слушалось, как своего создателя и хозяина.
Погоди, погоди. Ритуал ты провел до матча. А объединился с Танталом ты во время матча. И то – боролся. А сам Тантал все это время послушно был в кувшине. В темнице.
Глеб смеется громко и нагло:
– Ну ты даешь, женщина! Ничего, что он прыгнул в свое Зеркало, и больше его никто не видел? И что там было в темнице в этом, как ты называешь, кувшине – я могу только предполагать.
Ну предположи, брейнштурм так брейнштурм.
– Парочка подвластных ему демонов, например. Переплел между собой, связал наспех какой-нибудь абракадаброй – и получилось то, что получилось. Как будто обычные маги сильно разбираются, некромаг это или какой другой кадавр. Страшное, мертвое, сильное – значит, некромаг. Был тут Тантал – ну, так и назовем. Я могу еще тебе версий накидать, хочешь? Ни за одну не поручусь, но любая может оказаться правдой.
Нет, не хочу. К черту эти версии – не самое важное. Светает уже, а ты мне так до конца про Тантала и Зеркало не рассказал.
– А что еще рассказывать? Жил он в своем Зеркале. Потом туда я пришел. Выгулял его немножко: он, как выяснилось, мог прикидываться вполне нормальным человеком. Очень дозированно, но мог. Иногда я даже мог позволить себе встретиться с Таней или девочками. Потом нашел способ вернуть его обратно в Зеркало. Так мы втроем и остались: я, маечник и Тантал. Никто никого не победил, все трое можем принимать облик друг друга. Маечник вот не в курсе – и ты ему не говори.
Кажется, Ванька уже в курсе. По крайней мере, в последнем фанфе он явно задумался, а какого рожна Танька на него набросилась так…
Глеб смотрит на меня слишком внимательно для воображаемого друга. Да и для некромага – тоже слишком.
– Да нет, не должен бы. Таня в нем просто некромага разглядела. Ей иногда надо… хлебнуть тьмы, чтобы любить свой верный свет. Слушай, правда, рассвело почти. Разобралась с Зеркалом?
Да. Это было круто. Спасибо, Глеб. Но у меня остался еще один вопрос.
Он чуть склоняет голову набок и изображает вопросительный взгляд.
Как ты на самом деле относишься к Таньке?
– Ну ты же все равно не поверишь. Даже если это и правда.
Он улыбается совсем не по-Глебовски и исчезает в первых лучах солнца.